Джонни и Лина: Больше всего мы боялись, что наша дочь останется одна в этом мире

63-летняя Лина смотрит из окна своего дома в Стокгольме. На улице идет дождь, и магнолии в саду совсем скоро окрасятся в багряный цвет. Из-за коронавируса семья уже несколько месяцев не выходит из дома. 74-летний муж Лины, Джонни, лечится от рака простаты, а их 36-летняя дочь Хенна находится в группе риска по причине инвалидности.

Несмотря на ограничения, связанные с коронавирусом, атмосфера дома источает умиротворение. Последние 1,5 года выдались тяжелыми и полными беспокойства из-за болезни Джонни. По сравнению с ними пандемия кажется лишь мелким неудобством. К тому же, как опекуны своей дочери, Джонни и Лина и так привыкли проводить много времени дома. Сплоченная семья Густафссон как никто другой умеет наслаждаться мелочами повседневной жизни.

За развлекательную программу отвечает кот Хампус, а еще Густафссоны обожают общие поездки на автомобиле куда глаза глядят.

Джонни говорит, что он уже настолько хорошо себя чувствует, что может заниматься теми же делами, что и до болезни. Одна из его страстей- садоводство. И как раз сейчас он что-то запекает в духовке.

– Я и правда хорошо себя чувствую. И я так этому рад! – говорит он.

– Уровень моего ПСА остается под контролем с момента лечения, боли прекратились, я сплю, не просыпаясь по ночам, и мой желудок в порядке. Если только я не выпил пива, – весело смеется он.

Забота о дочери

Здоровье – это то, что особенно ценится в семье Густафссонов. Восемь лет назад Лина лечилась от рака груди. Болезнь вызвала большое беспокойство о судьбе дочери, так как Хенна нуждается в постоянной помощи.

– Больше всего мы боялись, что наша дочь останется одна в этом мире. Этот ужас невозможно описать словами, – тихо говорит Лина.

Когда Джонни поставили диагноз – рак простаты, семья приняла решение действовать как можно скорее, чтобы повысить шансы на благоприятный прогноз. Пара не стала рассматривать вариант хирургического вмешательства или активного наблюдения, как это принято в Швеции.

– Когда врач объяснил мне, что будет происходить во время операции, я сказал ему, что этот вариант не для меня. Я хотел подойти к проблеме с другой стороны, – говорит Джонни.

Семья приняла решение спросить второе мнение в финской клинике, и Лина связалась с Дократес.

– Нам сказали, что доктор Тимо Йоенсуу готов принять меня уже на следующий день, и я немедленно вылетел в Хельсинки.

Нет времени бояться

В течение следующих трех дней Джонни прошел тщательное обследование в Дократеce, после чего получил план лечения. Согласно плану, лечение местного рака простаты началось с интракорпоральной HDR-брахитерапии совместно с внешней лучевой терапией. Джонни услышал, что у него есть все шансы на полное выздоровление.

– Исследования также показали, что рак, скорее всего, начнет распространяться в лимфатические узлы, поэтому было важно начать лечение незамедлительно, – говорит Джонни.

Джонни вернулся в Стокгольм, и вместе с Линой они составили план действий. Решено было ехать в Дократес, так как в Швеции, даже для операции срок ожидания составил бы от 13 до 14 месяцев.

Семья упаковала свои вещи в машину и отправилась в Хельсинки. В декабре 2019 года, через девять дней после того, как ему поставили диагноз «рак», Джонни прошел первый сеанс лучевой терапии в Дократес.

– Только тогда мне стало ясно, что у меня рак. Когда я впервые услышал об этом, я ничего не почувствовал, я был пуст. После этого все произошло так быстро, что у меня не было времени ни о чем думать, не говоря уже о том, чтобы начать этого бояться. Я вижу, что быстрый доступ к лечению важен еще и потому, что нет времени на переживания и беспокойство.

– Специалисты Дократес заверили меня, что бояться нечего. Мне всегда подробно объясняли, что происходит в данный момент, все честно рассказывали, и все время спрашивали о моем самочувствии. У меня была уверенность, что эта команда позаботится обо мне. Они знают, что делают.

Близкие люди

В течение шестинедельного периода лечения Джонни, семья жила в апарт-отеле рядом с больницей. Лина и Джонни отмечают, что жилье было дорогим, но необходимым вариантом в их случае.

– Нам пришлось взять с собой дочь, потому что кроме нас некому заботиться о ней. В апарт-отеле было все необходимое, включая кухню и стиральную машину, так что оно того стоило. Опять же, я не смогла бы сидеть все это время дома одна, а Джонни было бы тяжело справляться одному в Финляндии, – говорит Лина.

Путь от отеля до больницы занимал всего несколько минут.

– Когда я приходил в больницу, мне всегда казалось, будто я иду домой. Атмосфера была очень теплой. Все приняли меня очень хорошо, персонал знал меня и приветствовал по имени. Меня поразило, что я постоянно общался с одними и теми же людьми: совсем не как в большой клинике.

– У сотрудников всегда было время на меня. Однажды я разговаривал с медсестрой и спросил, неужели ей больше нечем заняться, кроме как сидеть тут со мной. А она ответила, что это и есть ее работа. Я был так тронут!

– У нас в Швеции тоже хорошее здравоохранение, я этого не отрицаю. Проблема только в том, что кадров не хватает, и поэтому у них совсем нет времени.

Второй раз второй шанс

Прошло больше полугода с момента последнего лечения Джонни. В Швещии он ходит на регулярные проверки, и сейчас все в порядке.

– Сначала у меня были некоторые побочные эффекты, но в конце концов все пpошло.

Вся семья Густафссон очень благодарна клинике Дократес.

– Лечение было просто замечательным! Джонни говорит, что то, как люди относились к нему, разговаривали с ним и встречали с большой любовью и теплотой, заставляет его чуть ли не плакать.

– Я люблю каждого человека, встреченного в Дократес, но все равно больше никогда не хочу их видеть, – весело смеется он.

Лина говорит, что она очень рада, что рак исчез.

Лина и Джонни вложили все свои сбережения в лечение, но надеются получить возмещение от шведского фонда социального страхования.

– С другой стороны, что делать с деньгами, если ты мертв. – У нас только одна жизнь, – говорит Джонни.

Семья с уверенностью смотрит в будущее. Лина и Джонни вместе уже двадцать восемь лет и говорят, что у них появился второй шанс в жизни.

– Будущее видится мне прекрасным. Я из тех людей, которые не слишком беспокоятся о нем. Будь, что будет, я жду с нетерпением! – говорит Джонни.

– Я верю, что доживу как минимум до 96 лет. Может быть, даже до ста, – говорит мужчина и смеется.